Кто научит ульяновцев любить Родину по-новому

  Тема патриотизма уже  не раз поднималась  в нашей газете. Страна искала национальную идею, способы объединения граждан, пути преодоления их разобщенности. Сегодня мы вновь возвращаемся  к этому вопросу.

1 июня, поздравляя подрастающее поколение с Днем защиты детей, президент РФ Владимир Путин сказал, что поддерживает идею создания единого детского и молодежного движения в России. Можно предположить, что оно будет важным не только «для организации среды для развития и самореализации», но и станет основой воспитания истинного патриотизма. Почему нам нужен «патриотизм по-новому», рассуждает психолог и педагог, доктор медицинских наук, профессор, председатель правления Евразийской ассоциации медицинских и экологических технологий Андрей Жиляев (на фото).

- Андрей Геннадьевич, испытывать патриотизм - это норма для граждан? 

- Принципиальна аксиома: без патриотизма государства не бывает. Патриотизм - абсолютно естественное продолжение позиции человека, который отождествляет себя с определенным государством, общностью или нацией. Ну и форма его связи с другими людьми, конечно. А когда показывают, например, как в Америке все поют гимн на матче - это не перебор? Хотя, если честно, это единение вызывает зависть... У американцев эта культура связана с самой формой восприятия патриотизма. Объясню. Допустим, возьмем конфессиональную модель. Человек может верить в Бога, соблюдать некие религиозные нормы, но не ходить в храм, так? Ведь что такое поход в храм? Демонстративное объединение в некую группу. В американском представлении именно подобное демонстративное объединение и есть квинтэссенция патриотизма. Об одном случае просто не могу не рассказать. Когда-то я летел в Америку, и рядом со мной сидела американская семья. Мужчина, подвыпив, задремал в кресле. Я на что-то отвлекся и не расслышал, что сказала стюардесса, появившись в проходе, но вдруг женщина начала будить своего супруга так, как будили Никулина в «Бриллиантовой руке», разве что будильника не нашлось. Она трясла его, толкала, пихала и в конце концов, отчаявшись, эта хрупкая дама подняла и держала фактически на весу своего расслабившегося спутника. А все почему? Потому что заиграл гимн Америки! Оказывается, стюардесса объявила, что самолет вошел в воздушное пространство США, раздались звуки гимна, а слушать его положено стоя. 

- И как, все пассажиры самолета встали? 

- Американцы - да, конечно. Все. Но это, как вы понимаете, внешние проявления патриотизма. В России же его проявления всегда имели больше духовное начало, а демонстративность во многих случаях не приветствовалась. Сейчас, правда, нам нередко пытаются навязать именно внешние проявления... Но важно понять вот что еще. В любом обществе есть ценности, которые можно назвать биологизированными. Это потребности личности, ее стремления к чему-то. Биологизированными мы их называем потому, что их можно не воспитывать - они формируются как данность. Есть также ценности социальные, которые нужно формировать. И патриотизм не может существовать в отрыве от предшествующего строительства надличностных ценностей, он базируется только на них и является определенной вершиной. И если в личности не было создано никаких надличностных устремлений, то есть стремлений действовать не по своим интересам, а по интересам других людей, то патриотизм у этой личности создать будет крайне сложно. Нельзя построить чердак, если под ним нет ни одного этажа.

- При этом современное поколение свободно слушает разговоры про «Рашку» еще  с 1990-х. 

- Давайте не будем брать крайние варианты, когда антисоциальные и асоциальные тенденции воспитывались сознательно. Это отдельная песня. Важнее другое: патриотизм создавался достаточно большим комплексом усилий, и эти усилия  в обществе были видны.

- К слову, давно хотела спросить: а то, что моральный кодекс строителя коммунизма фактически скомпилирован с библейских заповедей - это случайность или часть расчета, хитрой политики?

- Конечно, не случайность. Это осознанная переработка нравственного опыта. Возможно, те, кто кодекс создавал, Библию не листали, но…

- Вы говорите, что патриотизм строился на ощущении объединенности и комплексе общественных ценностей. Что же произошло потом?

- На мой взгляд, кризис нашего нынешнего патриотического движения связан с тем, что мы несколько однобоко воспитывали патриотизм: он у нас обязательно транслировался через войну, военную деятельность и так далее. То есть через то, что невозможно применить в мирное время. Да, и это важно и нужно, никто не спорит. Но давайте смотреть правде в глаза. Сейчас в патриотическое движение детей приводят учителя либо родители. А зачем они приведут ребенка - готовить к войне? Ни один родитель не хочет, чтобы жизнь его детей была спланирована через войну. Война - это то, что случается, а в мирное время что? Есть патриотизм или нет? А если есть, то в чем он? Когда ты делаешь что-то для своей страны, как бы пафосно это ни звучало, это патриотизм. А сейчас изменилась структура заказа на патриотику. Еще недавно за патриотическим воспитанием в основном стояли интересы, повторюсь, военных ведомств, которые были озабочены подготовкой допризывной молодежи к службе в армии. Но принцип комплектования армии изменился. Там все больше контрактников и меньше призывников, служащих год. Так что этот заказ девальвировался: армия перестала быть настолько заинтересованной в патриотизме.

- А откуда брать «новый запрос» и на чем можно строить фундамент «патриотизма по-новому»?

- На деле все очень просто. Нам нужно уйти от суженного понимания патриотизма, поскольку это мешает сориентироваться в понимании патриотизма тем, от кого зависит его появление в том молодом поколении, ради которого, собственно, все и делается. Молодое поколение не само приходит в патриотизм, поскольку сегодня система строительства личности у нас разрушена. Каждый родитель для своего ребенка хочет простых вещей: чтобы дети находили себе друзей, увлечения, могли ориентироваться по смыслам работы, и именно это в конечном итоге и приводит к появлению патриотизма. Полноценное, качественное, многостороннее развитие ребенка исподволь внушает ему уважение к его родине не с позиции «война - не война», а с позиции повседневной, жизненной. То есть упирается все в активную жизненную позицию. А требуется для нее не так много: увлеченность своим делом, общение с единомышленниками, умение противостоять давлению извне, необязательно военному - тут стоит вспомнить такое понятие, как гибридная война, воздействие которой расшатывает монолит общества и каждого человека изнутри, внушая ему неуверенность в том, что делается в его родной стране. Не стоит противопоставлять военный и невоенный патриотизм - это два крыла патриотизма: вспомните лозунг «единство фронта и тыла». Но сегодня мы достаточно тесно взаимодействуем с военным крылом в плане патриотического воспитания, а другое крыло поддерживается недостаточно, хотя его нужно поддерживать постоянно. И в жизни мирной, повседневной каждый может и должен быть патриотом - на своем месте. Убрать двор, поднять бумажку на улице, помочь сделать дело, в котором ты лично не получаешь денежной выгоды, развить немеркантильные интересы - вот что важно и что есть основа патриотизма невоенного. Но у нас эти простые вещи мало ассоциируются с патриотикой, вот в чем проблема, хотя это и есть тот самый глубинный патриотизм, которого так нам не хватает. Если мы добавим к тому, о чем часто говорим, этот вектор, патриотизм станет повседневностью. Человек должен думать о том, чем он может помочь родине, а не только ждать помощи от нее. Каждый может быть патриотом на своем месте - вот в чем суть истинного восприятия патриотизма.

По материалам газеты 
«Вечерняя Москва», сокращ.